Как России преуспеть в турбулентном будущем

Мы надеемся, что России станет легче дышать – с нее спадет пресс глобальной элиты, не понимающей слова «суверенитет». Надежды небезосновательны: большинство «популистов» отличаются симпатиями к России. Но у любой монеты есть оборотная сторона.

То, что совсем недавно казалось невозможным и немыслимым, происходит на наших глазах.

Еще вчера большинство экспертов в Америке, Европе и России говорили о безальтернативности глобализации, о ее неостановимой поступи, а также о скором разгроме всех «популистских» течений, вздумавших потягаться с мировой элитой.

Теперь тон аналитиков по обе стороны Атлантики разительно изменился. Все только и говорят о «националистическом реванше», «популистской реакции» и «долговременном антиглобалистском тренде».

Некоторые политики и эксперты сохраняют спокойный тон и даже сдержанный оптимизм, но они явно в меньшинстве. Основные лейтмотивы, звучащие сегодня, – это «все пропало» и «все на борьбу с фашизмом».

Так, норвежский профессор Йохан Галтунг предрек упадок США и утрату ими международного авторитета. Все это, по мнению Галтунга, будет сопровождаться ростом «фашистских настроений» в Америке, которая перестанет существовать как мировой лидер уже в 2020 году.

А бывший министр иностранных дел и вице-канцлер Германии Йошка Фишер недавно опубликовал на портале Project Syndicate колонку под названием «До свидания, Запад!», в которой обрисовал будущее так:

«Западный мир, каким его знали практически все ныне живущие, почти наверняка погибнет на наших глазах». И далее: «В Европе вскрыты тайники национализма. Со временем из них снова вырвутся демоны, которые захватят континент и весь мир».

Намек герра Фишера весьма прозрачен – в Европу вернутся 1930-е. Но мы уже достаточно давно слышим обвинения в фашизме в адрес антиглобалистов, чтобы принимать подобные страшилки за чистую монету.

Впрочем, совсем сбрасывать со счетов алармистские прогнозы наших западных коллег не стоит.

Мы не знаем доподлинно, какие последствия несет с собой антиглобалистская волна.

Мы надеемся, что России станет легче дышать – с нее спадет пресс глобальной элиты, не понимающей слова «суверенитет» и не мыслящей политику вне двойных стандартов, а мироустройство – вне культурной доминанты меньшинств и весьма агрессивной политкорректности.

И эти надежды небезосновательны. Большинство «популистов» отличаются симпатиями к России и отсутствием санкционно-милитаристского рвения.

Но у любой монеты есть оборотная сторона. Ни одна политическая тенденция не может нести только благо или только зло. Глобализация, которая подавляет национальные интересы и национальную идентичность, все-таки подарила человечеству интернет-как-мы-его-знаем, открыла Азии путь к индустриальному развитию и позволяет российским IT-компаниям успешно продавать свою продукцию на мировом рынке.

Глобалистская элита с ее почти троцкистской одержимостью распространением либерализма по всему земному шару привила людям самых разных стран особое чувство всеобщности мировых процессов. А без этого чувства, вполне возможно, не сложился бы тот интернационал антиглобалистов, который чем дальше, тем больше оказывает влияние на электоральные и политические процессы в различных странах Запада.

Бездушная глобалистская элита в очень скором времени может окончательно проиграть. Это было бы логичным и справедливым воздаянием за пренебрежение традиционными ценностями, национальными индустриями и нуждами простых людей – тех, кого вслед за русскими литераторами XIX века лидер британских антиглобалистов Найджел Фарадж назвал «маленькими людьми».

Но станет ли мир после победы на Западе национальных партий и лидеров стабильнее и безопаснее?

В том, что пишут Йошка Фишер, Йохан Галтунг и иже с ними, есть сермяжная правда. Не в части фашизма, а в части опасностей и вызовов, которые несет с собой новый антиглобалистский мейнстрим. Мы не знаем пока, каких «демонов» он может выпустить на волю.

Удивительно, но за 25 лет до г-на Фишера об этом предупреждал российский геополитик Вадим Леонидович Цымбурский (1957–2009).

На прошедшей неделе фонд ИСЭПИ презентовал его монографию «Морфология российской геополитики и динамика международных систем XVII–XX веков». На презентации философ и политолог Борис Межуев, который возглавлял работу по расшифровке рукописей геополитика и их подготовку к изданию, обратил внимание на текст, написанный Вадимом Леонидовичем в далеком 1991 году, и на удивительную схожесть риторики автора с риторикой Фишера.

Цымбурский писал: «Повальная суверенизация, исступленное припоминание и измышление «исторических чаяний и прав» вызовут в Европе и за Атлантикой всплеск «защитных» национально-ультраправых и изоляционистских движений, что в итоге обернется разрыхлением политических тканей, трайбализацией всего и вся и распадом постимперского содружества на островки враждующих друг с другом воль».

Геополитик также предупреждал о волне миграции, которая захлестнет ЕС и подорвет его изнутри, что и пробудит к жизни «беса независимости» (сравните с «демонами национализма» Фишера).

По меткому выражению Межуева, сегодня это предсказание читается как центурии Нострадамуса.

Цымбурский полагал, что все эти явления неизбежно станут частью политической жизни Европы и Америки, если глобальный Запад не примет в себя СССР и вообще всю социалистическую систему как целое.

Это отнюдь не было завиральной идеей. До конца 1991 года за океаном была очень модной теория конвергенции двух политических систем, а концепция «нового мирового порядка» Джорджа Буша-старшего вовсе не предполагала ничего из того, о чем любят поговорить отечественные конспирологи.

Речь шла именно о глобализации, охватывающей в том числе Советский Союз и весь Восточный блок, а в качестве успешного примера приводился экономический симбиоз США и Китая.

И лишь в январе 1992 года на свет появилась неоконсервативная доктрина Вулфовица, провозглашающая победу Соединенных Штатов в холодной войне и курс на безоговорочное доминирование Америки в мире.

Даже сложно представить себе, каким был бы мир сегодня, развивайся события по Цымбурскому. Может быть, на Марсе бы уже цвели яблони, посаженные руками астронавтов, космонавтов и тейконавтов. А может быть, именно сейчас, вместо стабильности и геополитических успехов, мы бы наблюдали Sovexit из единого Запада и начало распада СССР – ведь грозят же после «Брексита» шотландцы и северные ирландцы выходом из состава Соединенного Королевства...

Но случилось то, что случилось.

Глобальный миропорядок рушится у нас на глазах. Появляются новые возможности и новые вызовы, требующие от претендующих на лидерство стран новых стратегий, принципиально отличающихся от тех, в рамках которых было позволительно мыслить до 2016 года.

Взять хотя бы протекционизм, поднятый на флаг и Дональдом Трампом, и его коллегами по антиглобалистскому цеху в Европе. Еще недавно он был лишь нарушением глобальных правил игры. И отношение к нему было соответствующее. Сегодня это чуть ли не главный мировой тренд.

В своем недавнем послании Федеральному собранию президент Путин сказал об этом весьма определенно: «Мы видим, что в мире растет протекционизм, к сожалению, возводятся и торговые барьеры... Но что это означает для нас? Это значит, что нужно еще активнее, решительнее бороться за доступ на внешние рынки. Сильная международная конкуренция закалит и оздоровит нашу экономику, обеспечит российским компаниям новый уровень эффективности, качества товаров и услуг, производительности труда».

Это очень правильный посыл. Эффективность, конкуренцию, а также благоприятную предпринимательскую среду (о которой президент также говорил в послании) очень часто в нашей экономике заменяют кумовство, монополизм и административное давление на предприятия.

Впрочем, как и при глобализации, так и при протекционизме одним только повышением конкурентоспособности не обойтись.

На глобальном рынке можно было из кожи вон лезть и все равно не сохранить свою рыночную нишу в условиях засилья транснациональных корпораций. У ТНК лучшие условия доступа к финансовым и логистическим ресурсам и несравненно более сильные лоббистские позиции, что делает их почти монополистами. Так называемые соглашения о свободной торговле включали в себя пункты, закрепляющие такое положение дел.

Протекционизм также может остановить любой, трижды конкурентоспособный продукт. Не говоря уже о том, что реиндустриализация Запада подтолкнет развитие автоматизации и роботизации производств и даже сферы услуг. И на такие рынки пробиться будет даже сложнее, чем сегодня.

Да что там говорить! США может запросто скоро стать не импортером, а экспортером нефти. Но даже если Америка просто уйдет с нефтяного рынка как покупатель, это грозит большими потрясениями для экспортеров углеводородов.

У России в данной ситуации есть два выхода.

Первый – солидаризироваться с теми островками западного мира, которые укроются от «популистского цунами». Одним из таких островков вполне может стать Германия со своими ближайшими соседями, другим – Австралия, Канада и Новая Зеландия (возможно, во главе с Великобританией), третьим – часть Латинской Америки.

#{author}Но уйдем ли мы в таком случае от экономики нефти, нишевого сельского хозяйства, импорта и гастарбайтеров? Не станет ли эта стратегия реактивной, защищающей от вызовов протекционистского тренда, но совершенно не использующей новые окна возможностей?

Второй вариант – выстраивать собственный протекционистский бастион. Импортировать только технологии, по максимуму использовать энергетические ресурсы для развития внутреннего производства, создавать благоприятные условия для развития предпринимательства, поддерживать настоящие прорывные технологии, а не декоративные инновации.

Посмотрите на программу Трампа. Помимо протекционистских тарифов и заботы о сохранении рабочих мест, в ней есть целый пакет мер по снижению налогового и административного давления на бизнес, а также широкое использование минеральных ресурсов для нужд внутреннего развития. Это тоже протекционизм, только защищает он не от внешних угроз, а от собственных бюрократов.

Возможно, удастся выстроить такую стратегию, которая бы органично сочетала в себе оба подхода.

Важно учитывать вот что. Любой modus operandi – это не только способ преуспеть в турбулентном будущем, но и торговая позиция. Завтра и «островные империи глобализма», и «крепости победившего популизма» выйдут на своеобразный рынок стратегий. И начнутся торг, размены и заключение соглашений о намерениях.

И вот на этот рынок совершенно точно надо выйти с очень конкурентоспособным товаром.