Патриотическому воспитанию в армии угрожает советская болезнь

Похоже, в российскую армию возвращается еще одна деталь советского времени – Главное военно-политическое управление, а вместе с ним и политруки. Цель заявлена благая – «морально-политическое единство армии и общества». Однако практика советского времени показала, насколько извращенным и даже вредным может быть этот, казалось бы, правильный инструмент О том, что в армии могут возродить военно-политическое управление, сообщило в понедельник РИА «Новости» со ссылкой на собственный источник в военном ведомстве. По его словам, ГВПУ может быть создано на основе уже существующего Главного управления по работе с личным составом (ГУРЛС), к которому могут присоединить еще и несколько других департаментов. Судя по тому, что новость оперативно прокомментировал зампредседателя Общественного совета при Министерстве обороны Александр Каньшин, подготовка к созданию ГВПУ действительно идет полным ходом. Вот как объясняет цели реформы Каньшин, называющий ГВПУ «организационно-политическим и идеологическим органом»: «В условиях глобального информационно-психологического противоборства неизмеримо возрастает роль морально-политического единства армии и общества. Поэтому необходима коренная перестройка и значительное усиление всей структуры в Вооруженных силах, которая будет организовывать, проводить и отвечать за морально-идеологическую составляющую в российской армии, тщательно учитывать в своей деятельности общественно-политическую ситуацию в стране, умело направлять энергию армейских коллективов на укрепление обороноспособности страны и повышение боеготовности войск... Новое главное военно-идеологическое управление должно обладать достаточно большими полномочиями и иметь строгую вертикальную структуру в масштабе вооруженных сил – от роты до видов и родов войск – и замыкаться на Министерство обороны России». Хотя Каньшин формально выражает свою личную позицию, а не официальную точку зрения Минобороны, можно предположить, что у военного ведомства примерно такое же отношение к планируемой реформе. В армии уже есть ГУРЛС – но значит в Минобороны решили, что это управление, созданное в постсоветское время на базе управления по воспитательной работе, не справляется с новыми задачами. Сейчас в функции ГУРЛС входит «государственно-патриотическое воспитание, культурный досуг, морально-психологическое состояние», а также взаимодействие с религиозными организациями (то есть работа в частях священников и муфтиев). А чем же будет заниматься ГВПУ? Неужели мы стоим на пороге возвращения в армию комиссаров? Конечно, нет – потребности в двоевластии у нашей армии нет. Потому что сама идея комиссаров изжила себя еще в послевоенные годы, а понятие «политрук» было полностью дискредитировано к концу советской власти. Впервые комиссары возникли в нашей армии еще при Временном правительстве (как подражание французской революции) – потому что новая власть хотела, чтобы армия подчинялась ей и продолжала воевать и после крушения монархии, то есть потери стержня российской государственности. Правительство Керенского не доверяло армейским командирам, но введение института комиссаров лишь ускорило разложение армии, привело к двоевластию в частях. Расцвет политкомиссаров пришелся на годы гражданской войны – большевики еще больше нуждались в том, чтобы контролировать «классово чуждое офицерство». Уже к 1919 году были повсеместно созданы политотделы – Фурмановы в основном работали не при «близких» Чапаевых, а при «далеких» царских офицерах. Тогда политрук был для большевиков естественным способом контроля и достижения победы, но уже в 1925-м в армии вернули единоначалие. Политруки и комиссары были в частях и позже, но их статус постоянно менялся, а в 1940-м их и вовсе ликвидировали, заменив на помощника командира по политической работе. В начале Великой Отечественной политруков вернули в строй – чтобы остановить падение морального духа терпевшей поражение армии. И через эту должность, правда уже в больших чинах, прошли и будущие руководители страны Хрущев и Брежнев. Леонид Ильич после смерти Сталина несколько месяцев даже поработал заместителем начальника Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота (впрочем, это было для него ссылкой с поста секретаря ЦК). Само же ГПУ (Главное политуправление) после войны постепенно теряло свой смысл – партийное руководство армией шло и так, ведь практически все офицеры теперь были членами КПСС. По сути, Главполитуправление превратилось просто в партячейку партии в армии. Конечно, подчинение политруков ЦК раздражало военное руководство – единоначалие никто ведь не отменял. Впрочем, влиятельность министров обороны при том же Брежневе была такова, что никакой Епишев (партработник и генерал армии, почти четверть века возглавлявший Главное политуправление) в своем статусе члена ЦК КПСС не мог ничего указывать членам Политбюро Гречко или Устинову. Сам же кадровый состав политруков в армии постепенно деградировал. Наступало разочарование в самой коммунистической идее – и идейных коммунистов становилось, как и в целом в партийном аппарате, всё меньше. В поздние советские годы, 70–80-е, политруки воспринимались в самой армии в лучшем случае как бессмысленные люди, а в худшем – как армейские «комсомольцы», то есть как профессиональные аппаратчики, превратившиеся в прожженных циников и карьеристов. А самое главное – не помогавшие, а мешавшие командирам. С крушением партии исчез и сам институт политруков, а из армии ушла не только идеологическая, но и воспитательная работа. А без них армии не бывает – если, конечно, мы говорим не об армии наемников (да и там она есть, только в другой форме). Постепенное возвращение в армию, как и в школу, воспитательных функций – нормальное явление. А идеологическая, политическая работа – это на самом деле часть воспитательной. Потому что солдат должен понимать, что и кого он защищает, знать историю своего отечества и своей армии – и хотя это функция семьи и школы, делать армию деидеологизированной неправильно. Патриотическое воспитание – интересное, живое, настоящее – совершенно нелишняя вещь для солдат. И уж тем более важно давать новобранцам представление об идущей в мире идеологической борьбе, о том действительно глобальном «информационно-психологическом противоборстве», о котором упоминал член Общественного совета при Минобороны. Да и с политической ситуацией в мире знакомить нужно – она точно не обещает нам тихих, спокойных лет. Но при возрождении политико-идеологической работы самое главное – не вырастить очередного аппаратно-бюрократического монстра. То есть структуру, которая будет работать в основном на составление отчетности и притягивать к себе бездарных карьеристов. Если при формировании нового главполитуправления военное ведомство будет ставить себе именно такие цели – тогда политинформации в российской армии станут действительно полезным, интересным и нужным делом. А политруки – уважаемыми бойцами военно-идеологического фронта. Петр Акопов, «ВЗГЛЯД» По материалам: amdn