Александр Попов: "Я верю, что не было команды бить людей на Майдане"

Экс-глава КГГА рассказал о роли Клюева, Сивковича, Левочкина и Захарченко в силовой зачистке Майдана в ночь на 30 ноября

Бывший глава Киевской городской госадминистрации (КГГА) Александр Попов в уголовном деле о разгоне Евромайдана в ночь на 30 ноября 2013 года проходит как соучастник. Украинские издание «Страна» решило расспросить бывшего главу КГГА, кто же все-таки дал решение разогнать Майдан и что же произошло в ночь на 30 ноября 2013 года.

- Александр Павлович, недавно прошла третья годовщина разгона студентов на Майдане Независимости. Давайте восстановим события той злополучной ночи – с 29 на 30 ноября 2013 года. Вы были главой КГГА в то время. Когда вы приняли решение там установить елку? Почему вы решили дать это распоряжение именно в этот день?

- Нужно вернуться не только к событиям этой ночи, а немного раньше. 25 ноября я вышел из отпуска и сразу же рано утром поехал на работу. Около 7 часов утра я был на Майдане Независимости. Пообщался с людьми которые, там стояли, и осмотрел в каком состоянии находится конструкция елки. Действительно, там велись определенные работы. Уже часть каркаса была смонтирована. Я естественно поинтересовался, какой объем завезен и мне ответили, что меньше половины. К тому же нужно завезти деревянные домики для новогодней ярмарки и элементы ледяного катка. Однако, на Майдане стояли люди. Несколькими политическими силами, общественными организациями были объявлены акции. Они продолжались официально до 24:00, до наступления 30 ноября. А первого декабря уже были намечены другие акции - они должны были собраться около памятника Шевченко, но, такие мероприятия, как правило, заканчиваются на Майдане. Поэтому у меня было понимание, что, скорее всего, этот период с 00:00 до 24:00 часов 30 ноября – и есть единственный период, когда Майдан будет свободен для работы коммунальных служб. Я понимал что это важно сделать без конфликтов и по-этому обратился за консультацией к секретарю СНБО. В это время у него не было ответа на мой вопрос. Мне пообещали перезвонить позже. Напомню, что в функции этого ведомства входят вопросы национальной безопасности, координация работы всех правоохранительных органов, включая милицию, общественный порядок и так далее. То есть, это самая компетентная организация, куда стекается вся информация. Во всяком случае, так определено Законом. 29 числа в первой половине дня мне перезвонил Андрей Клюев и поинтересовался, готовы ли городские службы завезти конструкции в этот день. Я ответил, что мне нужно время, чтобы организовать все необходимое. Он говорит, что хорошо, я тебе перезвоню позже. Вечером он мне перезвонил, у коммунальных служб, по моей команде, было уже все готово. Мне сказали что завоз техники возможен в течение ближайших часов, поскольку по данным СНБО акции сворачиваются. Я спросил, кто мне сообщит когда именно будет благоприятное время. Ответ был, что придет заместитель секретаря Сивкович и он будет владеть информацией.

-
Какую роль играл Сивкович в тех событиях? Насколько правда, что вам предписали выполнять его указания?

- Около 10 часов вечера в мой кабинет пришел Сивкович, я был уверен, что он действительно понимает, что происходит на Майдане. В этот вечер действительно организаторы акций заявили об их прекращении. Они собрали и увезли с Майдана сцену и другое оборудование. Но часть людей еще оставалась. И до 3-х часов у Сивковича было мнение, что еще много людей и пока не стоит завозить конструкции. Но вот где-то в районе 3-х часов утра он говорит мне: «Мое мнение, что сейчас нужно давать команду». В тот момент я не сомневался, что это мероприятие пройдет без последствий. Почему у меня была такая уверенность, потому что накануне был круглый стол у министра Захарченко. Тема была как раз про митинги, пикеты и так далее. И там контекст был такой, что нужно искать диалог, находить компромиссы. Когда все закончилось, я к нему подошел и задал прямой вопрос, что ходят слухи, что с митингующими там хотят что-то сделать. Он ответил, что ни в коем случае доводить до силового разрешения этого вопроса не намерен. И я был очень удовлетворен его ответом, потому что у меня точно такое мнение. Получалось у меня были со стороны милиции гарантии Министра, а с другой – информация СНБО. Поэтому, когда мне подтвердили время, я позвонил своим коллегам и сказал, что запускайте технику. Она сформировалась в колону, и под сопровождение ГАИ, как это было всегда, начала заезжать на территорию Майдана. А то что случилось дальше, до сих пор остается загадкой.

- Когда вы узнали, что произошло на Майдане? Насколько правда, что вы в этот момент наблюдали за происходящим на экране телевизора вместе с Коряком и Сивковичем?

- Я узнал о том, что случилось, даже не в кабинете Коряка… Туда мы приехали с Сивковичем, потому что у Коряка был монитор и мы думали, что посмотрим, как устанавливают технику. Дело в том, что сам Крещатик хорошо освещался, а вот Стела Независимости была без света. Очевидно, когда протестующие монтировали звуковую аппаратуру, что-то повредилось. Короче говоря, света там не было. Одна из машин, которая должна была заехать, как-раз должна была починить или исправить освещение. Поэтому что происходило у Стелы, мы не видели. Я не был у Коряка долго. Поехал опять в Киевскую администрацию. На улицах было тихо, спокойно. И только когда я вернулся в кабинет и включил телевизор - я понял, что на самом деле произошло. Я абсолютно искренне это говорю, что это был шок. Потому что, понимаете, это насилие не витало в даже воздухе. Не обсуждали это, не говорили. И даже когда я уезжал от Коряка, мысли такой не было. Но на самом деле это произошло.

- Когда вы вернулись в Киевскую администрацию, с вами были и Сивкович и Коряк?

- Нет. Они остались еще там. Когда я узнал, что такая ситуация, я начал звонить. Позвонил, прежде всего, начальнику департамента здравоохранения, попросил, что бы он взял на контроль работу скорой помощи. Дело в том, что когда мы готовились к ЕВРО, в тестовом порядке отрабатывали чрезвычайные происшествия. Поэтому скорая помощь среагировала моментально. Еще утром приемная меня соединила с нашими основными клиниками, куда кареты скорой помощи могли доставить потерпевших. Я спросил, есть ли у них медикаменты для того, что бы оказать помощь. Мне врачи, главврачи тогда сказали, что не беспокойтесь, у нас все есть. Мы будем вам звонить, если будет какая-то необходимость. Я пообещал профинансировать все что необходимо. Лишь бы наши коммунальные медучреждения оказали необходимую помощь.

- Почему, на ваш взгляд, произошла настолько жесткая зачистка? Можно ли этого было избежать?

- Понимаете, это вопрос, который я себе задаю 3 года. И именно поэтому я хожу в суды. Это мое личное решение и желание докопаться до истины. Я мог бы прикрыться так называемым "Законом об амнистии". Он предусматривает прекращение любого уголовного преследования всех участников тех событий, что с одной стороны, что с другой. Генеральная прокуратура сама подала в суд материалы, согласно которым суд принял решение о том, чтобы в отношении меня прекратить это преследование. Затем это решение было приостановлено, и я не стал это оспаривать. Я решил пройти путь - чтобы суд принял решение. Не прокурор, не политическая воля, или манна небесная, а именно суд. И второе, это отвечая на ваш вопрос, я на самом деле искренне хочу понять, может быть даже больше всех, что же на самом деле произошло и почему так получилось? Потерпевшие, а из 84 человек, 53 человека уже допросили, они рассказывают, как их побили, в связи с какими-то решениями, которые принимались выше. Сейчас будет еще допрос свидетелей, будут документы изучаться. Я хочу если не полностью, то хотя бы частично добраться до истины. И я этот путь сознательно выбрал и хочу его до конца пройти.

- По вашему мнению, что это все-таки было – спланированная акция устрашения со стороны власти, эксцесс исполнителей или провокация с целью поднять градус протестных настроений?

- Тут может 2 версии в одну надо объединить. Из каких соображений? Первое, милиция сама разбиралась в этом вопросе. И есть достаточно детальное расследование, которое подписали человек 12 или 15 специалистов комиссия из числа авторитетных представителей министерства внутренних дел. Оно подписано сначала Захарченко, а потом усомнились в объективности и Аваков такое же расследование провел. И уже с измененной комиссией он подписал точно такое заключение, в котором говорится, что сотрудники милиции превысил свои полномочия. Но почему они превысили полномочия? Если развивать эту тему, с точки зрения логики, то нужно напомнить что 14 сотрудников милиции в экипировке понесли телесные повреждения, из них, 5-6 - средней тяжести. Значит против них были агрессивные действия. Большинство митингующих, и это скорее всего, 99,9% из них - действительно, мирные граждане, и они пострадали ни за что. Но были те, кто дрался с милицией. И подтверждением этому официальная статистика из медицинских учреждений, а также видеоматериалы. Очевидно, что была спланированная акция, которая спровоцировала милицию. Если бы следствие эту версию объективно проверило, то были бы и доказательства. Но есть же навязанный обществу сценарий происходившего, уже все с этим смирились. Все в это поверили. И надо под это подвести все уголовные дела и все расследования. И мне кажется, что именно по этой причине идет затягивание дел. И я еще считаю, что эта провокация была первая, но не последняя, потому что как только Майдан затихал, происходили какие-то трагедии. Помните, Нигояна. Парня убили первым. Сначала записали, как он читает Шевченко, действительно душевно очень. И буквально день-два – его нет. Явно спланированная акция. Существовал, с моей точки зрения, какой-то сценарий постоянного подогревания ситуации. Это провоцировало формирование мнения, что власть плохая. Это делали, конечно, не майдановцы и не мирное население, а те, кому это было выгодно.

- Общались ли вы с кем-либо из руководства Украины накануне, во время и после событий с разгоном студентов? С Левочкиным, с Клюевым, с Януковичем, с Азаровым?

- Нет. Не общался. С Левочкиным до этого дней 7-8 не виделись, не разговаривали и после этого тоже, потому что он подал в отставку.

- С его стороны никаких указаний вам по поводу Майдана не было? Почему всплыла эта версия, что это он дал приказ разогнать студентов?

- Я не знаю, почему она всплыла. Понимаете, никто не отрицает, что Беркут превысил полномочия. Но все забывают, что спецподразделение могло исполнять приказы только министра внутренних дел или его заместителя, которому он непосредственно подчиняется. Но это совершенно не мог быть Левочкин. Я даже не понимаю, что связывает "Беркут" и главу администрации президента. Я думаю, что версия о Левочкине - это просто информационный вброс.

- Какую роль в этом процессе играл Клюев? Насколько можно сказать, что он и Сивкович были главными координаторами процесса зачистки Майдана?

- Понимаете, Сивкович остался тогда у Коряка и тоже получил информацию, что произошло ЧП. И он мне сам позвонил. Позже мы встречались и обговаривали эту ситуацию. У меня было искреннее ощущение того, что он был очень возмущен тем, что такой силовой вариант со стороны спецподразделения произошел. Что он тоже не понимал, зачем это было нужно. Во всяком случае, у меня осталось такое внутреннее убеждение. И говорить, что это была акция, в которой участвовал тот же Сивкович, я не могу. Думаю, он выполнял свои обязанности, которые ему поручили. Мы с вами перед этим обсуждали, что был провокационный момент, который привел к превышению полномочий самих солдат Беркута. Я думаю, если бы Клюев знал, что может чем-то таким закончиться и давал такие указания, то это было бы видно и по поведению Сивковича.

- В протоколах допросов Коряка говорится, что Захарченко дал ему команду подчиняться Сивковичу. Почему?

- Это нужно Коряка спросить. На первом допросе 13 декабря, я потом читал протокол, было написано, что ему такую команду отдал министр. Министр мог получить такую команду, только если этот вопрос был согласован с СНБО. Но я и сейчас искренне верю, что не было команды бить людей.

- Через несколько дней после этих событий протестующие захватили КГГА. Почему мэрию никто не оборонял? Вы же в этот момент были в здании.

- Это тоже еще один из вопросов. Понимаете, именно перед этим событием всю охрану убрали. У нас постоянно находились во дворе несколько автобусов милиции, которая оттуда выезжала на какие-то другие объекты. Но к этому времени их убрали. На работе был 1 гражданский человек, который сидел на проходной. К которому, ворвавшись сразу же разбили пульты, на которое выходило видеонаблюдение и буквально в считанные минуты здание было оккупировано, заблокировано и полностью контролировалось. Я вам просто как офицер в прошлом скажу, что это была спланированная операция, заранее подготовленная. Люди знали, куда идти, какие двери блокировать, где и что брать, куда кого впускать, а кого не выпускать. У них были рации, мобильные телефоны. Это была абсолютно спланированная кем-то силовая акция.

- А почему вы не требовали оставить охрану?

- Это же выходной день был. Воскресенье. Это было может 9 утра. Никого не было. И мне кажется, что, сколько бы там охраны не было, все равно бы эта акция произошла. Может быть с последствиями для жизни и здоровья людей, но, тем не менее, произошла. Задача была поставлена захватить мэрию, план должен быть исполнен. Не важно, каким методом, но он бы однозначно был доведен до конца.

- Как вам удалось тогда выбраться?

- Наш этаж заблокировали. Его просто в первые минуты отрезали. Все проходы были закрыты. Через какое-то время, через много часов, нас просто выпустили. Очевидно провелись какие-то переговоры. Мне трудно сказать. Я не знаю. Но вход, который был заблокирован, на время освободили, микроавтобус никуда не уезжал, стоял на месте. Мы вышли.

- То есть им команду все-таки кто-то дал?

- Кто-то дал.

- Вы не знаете кто?

- Нет.

- Что происходило потом в этом здании? Когда его временно освободили 16 февраля там был полный разгром.

- Его разграбили просто. Этой ситуацией воспользовались многие. Кабинеты были разграблены. Компьютеры, мебель, целый музей подарков Киеву, который мы собирали много лет. Мне очень жаль, у меня там была библиотека, книги со многими подписями людей, которых сейчас уже и нет в живых. Книгами я дорожил. Ничего не осталось совсем.

- А вам удалось вернуться в здание, что бы забрать свои личные вещи.

- Нет.

- И вы не возвращались туда больше?

- Нет. Но ситуацией я владел.

- На каком этапе находится сейчас уголовное дело, в котором вы проходите, как соучастник?

- Я заинтересован, чтобы суд как можно быстрее состоялся, потому что я убежден, что если с правовой точки зрения этот процесс будет идти, то я получу наконец-то ту реабилитацию, в которой нуждаюсь как человек, и как в прошлом руководитель администрации. Мне трудно сказать о перспективах дела, потому что идет сейчас допрос потерпевших. И потерпевшие не приезжают иногда.

-
Но если за 3 года опросили 53 потерпевших, еще есть 31 потерпевший и 300 свидетелей предстоит опросить… Это же явно не закончится в ближайший год, несколько лет.

- Но я не думаю, что десятки лет. Год, полтора. Я буду ходить на все заседания суда. Я же для себя этот путь избрал. Буду стараться его пройти.

- Почему вы не согласились на реабилитацию, на тот механизм, по которому прошел Сивкович?

- Вы знаете, сейчас, когда человек говорит «честь имею» – могут засмеять. Не популярно это. А мне все-таки в конце хочется сказать: "Честь имею"!

- Но ведь это дело политическое, а потому и решение может быть не правовым, а исходя из политической целесообразности.

- Понимаете, политики в нашей стране… Какая у них политическая жизнь? Сколько времени? 2-3 года, ну 4-5. Поэтому в данной политической ситуации может быть, и я не получу ответ. Завтра будут другие политики, послезавтра следующие. Я надеюсь, что рано или поздно все узнают объективный ответ на вопрос, что же на самом деле произошло.

- Вы фактически руководили Киевом 3 года, сейчас Кличко уже 2,5 года года является мэром. Как бы вы оценили его работу и то, что сейчас происходит в столице?

- Если двумя словами, то у нас лучше получалось...

- Последние скандалы как оцениваете? Например, тот же знаменитый куб на Андреевском спуске? Переименование проспекта Московского в проспект Бандеры? Повышение стоимости проезда в маршрутках? Проблемы с незаконными стройками?

- Тут нужно рассматривать в контексте государственной власти. Многое ведь вне компетенции города. Конечно, социальные вопросы должны в первую очередь стоять на повестке дня. Людям очень тяжело выживать. По незаконным стройкам, к примеру, Войцеховский - известная фигура. Я с ним боролся сколько мог с помощью и местной, и государственной прокуратуры, но у него всегда находились защитники в этой среде. Тут сколько нюансов и они все упираются в одну проблему – в коррупцию. Как с коррупцией бороться? Это, прежде всего, политическая воля. Должна быть жесткая эффективная работа силовиков, поддержана политической волей первых лиц страны. Люди должны бояться брать взятку и бояться давать, нужно вводить смертную казнь за такие преступления, тогда будет порядок. И все быстро встанет на свои места. Если о Бандере говорить. Даже если наши современники в лице депутатов Сейма Польши принимают решение, что события, развернувшиеся на Волыни в 1943-45 годах, так называемая Волынская резня - это геноцид, совершенный ОУН-УПА (запрещена в России), а мы идем в Европу, то стоит ли нам называть улицу в честь Бандеры? Стоит ли нам это делать? Так мы настраиваем против себя европейцев. Если это решение не поддерживает огромная часть киевлян, зачем власть это делает? А переименование улиц Кутузова, Суворова - при чем тут они к декоммунизации?

- Несколько месяцев назад в киевском политикуме ходили слухи, что вам предложат вернуться в КГГА, на должность зама Кличко. Было ли такое предложение? Если бы Вас позвали, Вы бы согласились?

- Во-первых я в это не верю, во-вторых я мог зайти во власть и на местных выборах, и в Верховную Раду. Мог бы по мажоритарному округу попробовать, но я специально этого не делал. О моем участии во власти, на местном уровне, на столичном, государственном, на любом - не может быть и речи, пока не будет окончательного оправдательного приговора. Во власть нужно приходить чистым. С хорошей историей. Открытым сердцем. Моя позиция такая, что я должен себя реабилитировать, а потом думать о чем-то другом.

- Вы говорите, по мажоритарному округу могли пройти в Раду? Вы имеете в виду Горишни Плавни? (Родной город Александра Попова - Комсомольск был переименован в Горишни Плавни решением Верховной Рады - Прим.ред)

- У меня было предложений несколько и от разных политических партий, и по списку, и по мажоритарке. Но я принципиально отказался.

- А на вашей родине вас поддерживают?

- Я родился в Кривом Рогу, но Комсомольск – это моя маленькая родина, с ней связана большая часть моей жизни. Я очень благодарен своим землякам за поддержку. Но я вам скажу, что поддержка есть и в Киеве. Как пример, на днях иду по улице, таксист остановился, вышел, пожал руку, и сказал: "Александр Павлович, мы вас помним". И такое часто происходит. Во всяком случае, я точно не испытываю агрессивности со стороны киевлян. Наоборот, чем дальше, тем больше поддержки.

- А как вам переименование Комсомольска в Горишни Плавни?

- Но, я бы назвал это коротким словом - маразм. 94% населения против. Какой власти нужно 94% горожан от себя оттолкнуть? Жители понимают, что есть закон, его надо выполнять, но они предлагали другое название. Никто на это не отреагировал. Глупо…